Моя родная школа №33. Самая поэтическая школа Камчатки. Многие, кто там учился, писали отличные стихи - Таня Рудькова, Алексей Бароненко, Катя Козина (Самсонова). Наверное все это потому что из окон школы был виден Тихий океан…
Татьяна Рудькова.
Может быть…
Лунный берег, шуршащий песком –
Это дом с одинокой звездой.
Есть цветок, что с одним лепестком,
И уже бесконечно седой.
Но родится однажды роса,
Аметистовой слёзкой блеснёт…
Мне хотелось тебе рассказать,
Как цветок эти капельки пьёт.
Есть февраль, безупречный февраль,
Где метель, и предмартовский кот
На диване темнеет, как шаль,
Как случайно непрожитый год.
А весною – всё та же метель.
Ветер треплет белесый туман.
Вам не снилась лесная свирель,
Колокольчиков синий дурман?
Есть тоска, что в дыму перемешана.
Дней струящихся бледная нить.
А вы знали, что Бог – это женщина?
И ей хочется всё изменить.
* * *
И взорвалось солнце синим светом.
Клочья неба - мертвые цветы.
В церковь я ходила этим летом -
Тусклым серебром живут кресты.
А свечей усталых огоньки
Повторяют шепот: «Упокой».
Я быстрей сняла кольцо с руки -
И крещусь невинною рукой.
У иконы грустные глаза,
Знает - отмолюсь и согрешу.
- Не святая - шепчут образа.
Знаю Господи, но все-таки прошу.
Алексей Бароненко.
* * *
День
Угасает здесь в тени,
А ночь
Питает разум откровеньем:
Плита - и надпись, скрытая в пыли,
И чей-то голос монотонным чтеньем
Вглубь
Проникает и зовет
Того,
Кто скрыт давно землею;
Но речь ее оковы рвет
И увлекает за собою
Вверх,
На поверхность бытия
Из тьмы
И гнили, наполняя кровью,
Слова и фразы двигая, звеня
От предисловья - дальше - к послесловью.
Стой!
Хватит воскрешать былых людей,
Оставь
На них бумажные вериги!
Но тихий голос - неизвестно чей -
Все продолжает
чтенье
книги...
Экспедиция мужества.
Песчаное солнце клонилось к закату,
В предгорьях сгущался таинственный мрак,
Походкой усталой по ровному скату
Шли четверо путников, пятый - ишак.
Влекомая вечером ночь наступила,
На небе зажглися и Рыба, и Рак,
Но так же угрюмо на север спешила
Та группа, где пятым считался ишак.
Когда же опять небеса просветлели,
И люди, измучившись, пали на шлак,
Ведомый инстинктом к загадочной цели,
Их путь продолжал ставший первым ишак.
Екатерина Козина
* * *
Мой Василий мне говорит: не ссы,
Ща всё сделаем, только не ной!
Он выходит вперед, поправляет трусы.
Я теперь - за его спиной.
Он решает проблемы, отводит беду,
Матом кроет, как тот соловей.
Мой Василий приходит, когда его жду,
Заслоняет громадой своей.
Мой Василий - шутник, балагур, грубиян,
Обаятельный гад и плут.
Он за словом ответным не лезет в карман
И кулак его мощен и крут.
Адидас его чёрен, душа - светла,
Как сияющий Божий день,
И, возможно, горят на груди купола,
А драконы спине дают тень.
Мой Василий брутален, легко, без забот
Для меня остановит коня,
И в горящую избу войдёт, только вот...
Очень жаль, что Василий - я...
Когда хрупкие плечи ломает груз
Совершенно не женских проблем
Он глядит из меня, говорит: не трусь,
Ща я справлюсь с этим со всем.
И когда подрезает на трассе хам,
За коленки хватает урод,
И когда я боюсь и разбита в хлам,
То Василий выходит вперёд.
Мой Василий чертовски хорош во всём,
За меня он стоит горой.
Только вот в чем загвоздка - мы - два в одном,
А мне хочется быть собой.
